— Точно домой? — спрашивает Костя, когда мы садимся на заднее сиденье его автомобиля. — Может быть устроим еще представление? Страстный поцелуй, секс в туалете? Для фото-скандала естественно.

Странно, но мне было не страшно, что Костя возьмет меня силой и начнет принуждать. На его лице четко написано, что он труслив и слаб духом, поэтому я откидываюсь на спинку сидения и произношу заученную в агентстве фразу:

— Агентство Lady-Girls не предоставляет услуги интимного характера и другие незаконные услуги.

Костя недовольно хмыкает, но, тем не менее, просит водителя доставить меня по адресу, откуда забрал двумя часами ранее. Всю оставшуюся дорогу мы едем молча. Костя — уткнувшись в телефон и листая новостную ленту, я — вспоминая Марка. Когда машина останавливается у подъезда, Костя отсчитывает несколько тысячных купюр и протягивает мне:

— Здесь могло быть в пять раз больше. Больше скандалов — больше денег, — произносит он улыбаясь. — Ты подумай детка, возможно, стоит хоть раз нарушить правила. Ведь они для того и созданы, чтобы их нарушать.

Я выбралась из автомобиля и вошла в пустую квартиру. Раскидала свои вещи в прихожей и в одном белье завалилась на свой диван. На меня накатила моментальная усталость и уже через минуту я видела свой первый сон, который опять был посвящен Марку.

–

Перед ответственным днем понедельника выходные были уж слишком затяжными. Уборка, стирка, готовка, прожорливый Тим, который как мог, отвлекал меня от переживаний.

— Тебя, правда, приглашают сниматься в глянце? — удивился друг.

— Похоже на то.

— Это крышесносно и нереально, Соловьева!

Я и сама это понимаю. Поэтому не могу уснуть всю ночь и просыпаюсь ни свет, ни заря и начинаю собираться на собеседование к фотографу. Волнительный понедельник. День, когда решается… не только моя судьба.

Я достаю из шкафа простой черный свитер под горло, тёмно-синие джинсы, привожу свои всклоченные волосы в нормальный человеческий вид и наношу легкий едва заметный макияж. Неужели это, правда, происходит со мной? Не иначе как родители замолвили за меня словечко перед Богом.

Офис модного глянцевого журнала находится на третьем этаже бизнес центра. Отворив тяжелые дубовые двери, я тут же оказываюсь в мире хаоса — вокруг бегают люди, много людей, которые матерятся вслух и пролетают мимо меня. Я пытаюсь остановить бегущую рыжеволосую девушку, но тщетно. Она чуть ли не силой отталкивает меня, и кидается вперед прямо по коридору, придерживая в руках увесистые папки с фотографиями.

Здесь царит непередаваемая творческая атмосфера. Весь офис поделен на рабочие зоны с прозрачными стеклянными перегородками, из-за которых можно наблюдать, как создается мода, глянец и красивая жизнь. Как кропотливо работают верстальщики, редакторы, журналисты и фотографы.

В одном из кабинетов мне подсказывают, где можно найти Бориса и я неторопливо двигаюсь в другой конец коридора с раскрытым от изумления ртом. Когда вижу за стеклянной дверью симпатичного молодого мужчину с длинными до плеч светлыми волосами, большим носом с горбинкой и идеальной фигурой — сильно смущаюсь. Он будет снимать меня?

— Здравствуйте! Я Лиза Соловьева, — здороваюсь, переступая порог его рабочего кабинета.

— А я Борис. Можно просто Боря, — он подходит ко мне поближе, слегка пожимает мою руку. — Куртку можно повесить вон в тот шкаф.

Его дружелюбная открытая улыбка располагает к общению. Казалось, что все не так страшно как я себе представляла, и в журнале работают обычные адекватные люди. Снимаю с себя курточку и обувь и прохожу в зал, где Борис пытается самостоятельно настроить освещение. Он одет в простую серую футболку, которая обтягивает его подтянутый торс и черные с прорезями джинсы, которые свободно висят на бедрах.

— Впервые снимаешься?

— Да, — смущенно отвечаю я.

— Пока не произойдет ничего страшного, Лиза. Ничего такого, что заставило бы тебя зажаться. Просто встань к той серой стене, и я попробую сделать несколько кадров.

Я послушно встаю на то место, куда указывает рука Бориса. Выравниваю спину, принимаю рабочую, по моему мнению, позу и вижу яркую вспышку фотоаппарата. Одну, затем вторую. Обстановка здесь вполне теплая и даже приятная, поэтому спустя десять минут я больше не чувствовую ни тени смущения. Борис шутит, улыбался и периодически вытирает пот со лба.

— На сегодня всё, Елизавета. Приглашаю выпить чашечку мятного чая для восстановления сил.

Я киваю и прохожу за Борисом в служебное помещение, где стоит стол, стулья, чайник и микроволновка. Вполне скромно, но очень по-домашнему. Борис протягивает мне чашку с горячим чаем, ставит на стол печенье в коробке и конфеты.

— Должен сказать, мне понравилось с тобой работать, — говорит он, выпивая обжигающую жидкость и слегка щурясь. — У тебя есть потенциал, и я хотел бы периодически снимать тебя не только для глянца, но и для других своих проектов. Глянец — не основное мое место работы.

Я киваю, и делаю вид, что понимаю, о чем он. В тесной коморке я вдруг осознаю, что еще могу чего-то достичь — стоит только попробовать. Но пока это важный стимул зарабатывать больше и больше.

Глава 14

Марк.

Я откидываюсь на подушку, некоторое время тяжело дышу и пытаюсь найти в полумраке пачку сигарет. Олли явилась как обычно без предупреждения. Я собирался провести вечер абсолютно никчемно и нудно — заказать пиво, пиццу, посмотреть фильмец полный кровищи и траха, но звонок в двери развеял мои планы словно дым.

Олли пришла ко мне в каком-то безобразном плащике зеленого цвета и в парике с черными волосами. Лицо прикрывали очки, губы были подкрашены красной помадой, и я моментально почувствовал дикий стояк, потому что в полумраке эта сумасшедшая девка была точной копией Белоснежки.

— Поиграем? — кокетливо спросила Олли и распахнула зеленый плащик, под которым ни черта не было, кроме черных чулок.

— Блядь, проходи.

Я тут же затащил ее в свое логово. Буквально сразу же поимел в прихожей, лишь приспустив домашние серые спортивки и наклонив клона Белоснежки к стенке. После часового забега в прихожей, гостиной и спальне во время которого я просил не снимать Олю парик, мы лежим на кровати и пытаемся отдышаться. Когда Олли стаскивает с себя парик и откидывает его в сторону, возбуждение пропадает моментально, потому что теперь она это она, а не та, кого я не могу выбросить из головы.

Олли мурчит, словно кошка и кладет голову на мою грудь. Моя правая рука лениво поглаживает ее задницу, левая сбивает пепел.

— Марик, я пригласила сегодня твоих родителей и сестру к нам на ужин, — говорит она приторно-сладким голосом.

— Так блядь… К нам?

Яростно сжимаю ее пятую точку, и Оля вскрикивает от боли.

— Эй, больно же! Теперь там синяк останется, Марик!

Несмотря на то, что во время секса Олли обожает грубость, сейчас ведет себя как капризная девочка. Голубые глазки непонимающе и обижено смотрят на меня, и я не сдерживаюсь — сбрасываю ее с себя на другой край кровати и поднимаюсь с места.

— Какого хрена? Какого хрена ты ведешь себя у меня дома словно хозяйка? Мне казалось, что у нас просто взаимный добровольный трах и ничего больше!

Олли прикрывает свою грудь маленькой подушкой и нервно кусает губы.

— Твоя мама… она жалуется, что ты слишком редко к ним приезжаешь — с отцом совсем не разговариваешь, сестру видишь раз в году. И я подумала, что будет неплохо сблизить вас.

— Пошла нахрен! — прокричал по слогам, чувствуя, что сейчас пар из ушей валить начнет. — Сейчас же, выметайся! — мне хотелось выбросить её из своей постели, из своей квартиры, из своей жизни, словно ненужного котенка, но прозвенел звонок в двери и я буквально четвертовал взглядом испуганную обнаженную девушку на своей кровати, напялил джинсы на голое тело и вышел в прихожую.

На пороге квартиры стоял молодой пацан с множеством коробок и пакетов в руке из которых доносился съедобный запах. Одно неверное движение и эти коробки полетели бы на пол, но паренёк держался изо всех сил и пытался как можно скорее всучить мне еду.